Чекисты [Сборник] - Коллектив авторов (читать книги без регистрации .TXT) 📗
— Этим нехитрым приемом пользуются наши солдаты и студенты в переписке друг с другом. Можно смело рассказывать о своих похождениях, высмеивать начальство, и никто не узнает…
Эрик помолчал, поглядывая на Сергея, тот закусил губу и смотрел в воду. Солнечные блики играли на его осунувшемся лице.
— Митчелл собирается переслать вам очень интересный подарок, но у вас на некоторые наши товары огромные таможенные тарифы. Он постарается как-нибудь переслать с друзьями, едущими в Ленинград. Только надо как-то предупредить вас, чтобы вы в это время были в городе, и так, чтобы никто не знал… И мало ли что нужно иногда сообщить, а письма у вас на почте, наверное, просматриваются цензурой…
«Что же, — подумал Сергей, — тут криминала нет. Подумаешь, получил письмо, прочитал, сжег и все. Докажи, о чем в нем писали».
С Невы потянуло холодком, Сергей поежился.
Они прошли в Летний сад и сели на скамейку. Разглядывая гуляющих, Эрик заметил:
— Возможно, что мы вам пришлем средства, чтоб вы могли также незаметно переписываться с нами. Мы это сделаем осторожно, и безопасность ваша будет гарантирована.
Холодок с Невы проникал и в аллеи Летнего сада, видимо, подул северный ветер, от него всегда в Ленинграде бывает холодно, даже летом.
Эрик продолжал:
— Те письма, что вы нам писали, могут кое-кого встревожить. А тут то же содержание, но только в самом невинном дружеском письме. В этом случае мы вам подберем настоящий обратный адрес, а подписывать вы их будете другим именем, не Семеном. — Эрик еще раз покосился на Сергея и тронул его за рукав: — Это я вам сказал предположительно. Возможно, и скорее всего, мы к этому не прибегнем.
Расставшись с Эриком, Сергей взял такси и доехал до Московского парка Победы. Там он спустился в метро, на станции Технологический институт пересел, вылез у Московского вокзала, вошел в трамвай и, как только он тронулся, выскочил, буркнув, что не на тот сел. Потом он ехал на автобусе, затем на троллейбусе. Последние два квартала до дома шел пешком, часто останавливался, разглядывая витрины магазинов и читая афиши на заборах. Он думал, думал и решил, что в конце концов его обвинить трудно. Разговор с Эриком не могли подслушать, а то, что Сергей получит письмо из другого города, никого не касается. К тому же ничего компрометирующего в нем не будет. Риск небольшой. Зато перспективы немалые. А без риска и улицу не перейдешь и в электричку на ходу не прыгнешь.
5
На набережной Невы стояла старая женщина, полная, невысокая, с короткими кудрявыми, совершенно седыми волосами. Она прикладывала ладони к разгоряченному лицу и непрерывно шептала:
— Господи, что творится!.. Господи, что творится!..
Когда ладони нагревались, она опускала их на гранит парапета и снова прижимала к щекам.
По Дворцовому мосту, громыхая, шли трамваи, мягко катились троллейбусы, двигались пешеходы. Плыл в небе золоченый кораблик Адмиралтейства. Группа экскурсантов фотографировалась на фоне Петропавловской крепости…
Муж уже давно вернулся с работы и сидит голодный, свирепея с каждой минутой. Когда он голоден, то очень злится и в сердцах наговорит всякое. Так идет уже тридцать лет. Спорить с ним бесполезно, нужно поставить на стол тарелку. Поев, муж заговорит о другом, словно ничего и не было. Надо было идти домой, но женщина прижимала ладони к лицу и не двигалась. Она не могла идти домой. Муж, увидев ее, спросит, что произошло. Сегодня обещала приехать за выкройками невестка, и та заметит состояние Полины Акимовны. И ничего им нельзя говорить… Да если и расскажешь — не поверят.
К концу дня шорохи и тихие разговоры в залах Эр-: митажа прекратились. Проходя мимо Полины Акимовны, Иван Спиридонович остановился и спросил:
— Вы можете задержаться на часок?
— Могу.
— Тогда пройдемте ко мне.
Полина Акимовна пошла, раздраженно думая, зачем это она потребовалась начальству, надо было сказать, что у нее срочные дела дома.
В комнате сидели трое мужчин, на кресле лежала большая кожаная сумка, в которой фотокорреспонденты носят свои аппараты.
Иван Спиридонович помялся, кашлянул и тихо произнес:
— Полина Акимовна, эти товарищи из органов…
— Из каких органов? — растерянно переспросила Полина Акимовна, и смуглый молодой человек, сидящий в кресле, рассмеялся. А мужчина постарше повернулся к ней и пояснил:
— Мы сотрудники Комитета госбезопасности и просим вас и Ивана Спиридоновича быть понятыми. — Он протянул Полине Акимовне маленькую книжечку с фотографией в углу. В ней что-то было написано…
— Хорошо, хорошо, — согласилась Полина Акимовна, пытаясь сообразить, что она должна понимать. Потом вспомнила, что понятые — это люди, присутствующие при обыске, и подумала: «Неужели произошла кража?»
Дальнейшее никак не укладывалось в ее сознании. Капитан Половцев спокойным, обыденным голосом стал говорить о том, что в помещении музея агентами иностранной разведки заложен тайник и его нужно изъять, осмотреть, обезвредить.
Музей… Иностранная разведка… тайник… и это после дня, наполненного шарканьем ног бесчисленных посетителей.
Еще Половцев говорил, что все это должно сохраняться в тайне… Полина Акимовна в ответ кивала:
— Да… да… да…
Потом все встали и пошли, она побрела за ними, не веря тому, что происходит.
В залах музея никого не было, и звуки шагов глохли в их просторах. Половцев сухо бросил:
— Виктор Александрович, мы не на экскурсии.
Комаров невольно отстал, разглядывая картины и скульптуры. Он внезапно подумал, что вот бы прийти в Эрмитаж, когда никого в нем нет. Побродить одному по пустынным залам, побыть наедине со всем этим миром, смотрящим со стен. Ведь изо дня в день он находится под пристальными взглядами тысяч посетителей и чувствует себя не совсем удобно… А когда опустеют залы, прозвенит звонок, богини и купальщицы не будут стесняться своей наготы; Вольтер шевельнется в мраморном кресле, побарабанит пальцами жилистой руки по подлокотнику, вспомнит, о чем он думает все это время, и громко рассмеется; оплывший голый Вакх подмигнет и опрокинет в рот чашу, которую ему надоело держать в руках…
— Иду, иду, — ответил Виктор и прибавил шагу.
— Кам там сказано? — спросил Половцев.
— …Войдите в зал искусства Нидерландов пятнадцатого — шестнадцатого веков и направьтесь в залы искусства Фландрии семнадцатого века и искусства Голландии тоже семнадцатого века. Их соединяет короткий узкий коридор, над входом в который есть номер двести пятьдесят восемь, — процитировал по памяти Комаров. — В этом коридоре никаких экспонатов нет, и поэтому сотрудники музея за ним не наблюдают.
«…Все это правильно, все совершенно верно, — думала Полина Акимовна, — все это так знакомо, привычно…»
Половцев сказал:
— Вот и номер двести пятьдесят восемь, вот и коридорчик с тремя окнами, выходящими на улицу Халтурина. Здесь можно остановиться, отдохнуть, полюбоваться на оригинальное здание напротив и даже облокотиться о подоконник. Место выбрано продуманно.
За окном по мостовой с монотонным гудением ползла уборочная машина. Какой-то нетерпеливый шофер дал короткий отрывистый сигнал. Скрестив на животе руки, Полина Акимовна привалилась плечом к стенке и сокрушенно смотрела на то, чем занимаются эти люди. Все это не укладывалось в ее сознании.
— Вот оно, третье по ходу окно, — сказал Половцев и пальцем стал считать ребра батареи парового отопления под подоконником: — Между пятым и шестым…—
Он присел, покачал головой, выпрямился, вынул из кармана электрический фонарик и снова присел: — Рука еле-еле войдет…
— Ее нужно вставлять ладонью кверху, — напомнил Комаров.
— Иначе и не достанешь, — подсвечивая фонариком, заметил Половцев. — Глубоко запрятано. Уборщица никак не заденет. Прошу удостовериться, товарищи.
Иван Спиридонович присел с натугой и сказал:
— Да, что-то есть.
Половцев поманил Полину Акимовну.
